Распространение православия в Сибири (XVI–XVII вв.). Откуда земля сибирская пошла Православие в сибири советское время

ГЛАВА 1

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПРАВОСЛАВИЯ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИИ И НА ЮГЕ КУЗБАССА

Советская историография 1920-1980 гг. и марксистский подход. Характерные научные труды современной историографии. Основные черты российского православия в начале XVII в. Создание Сибирской епархии. Православие и культурная адаптация русского населения к жизни в Сибири. Синодальный период РПЦ и Сибирь.

Советская историография 1920-1980 гг.и марксистский подход. Из ранних работ следует отметить труды С. В. Бахрушина, Н. С. Юрцовского, А. Долотова и др. (1) С. В. Бахрушин органически включил вопрос развития РПЦ в концепцию общего процесса «торгово-промышленной колонизации», утверждая, что миссионерская деятельность была тесно связана с политикой самодержавия в Сибири. Он справедливо утверждал, что христианизация способствовала приобщению народов Сибири к более прогрессивным формам хозяйства(2). С. В. Бахрушинактивно пропагандировал идею крещения сибирских народов только при помощи насилия. Эти взгляды были восприняты другими историками (3).

В монографии И. И. Огрызко «Христианизация народов Тобольского Севера в ХVIII в.» довольно полно показан процесс крещения хантов и манси, вскрыт внешний характер христианизации, рассмотрены методы борьбы православной церкви с языческими пережитками новокрещенных (4). Автор видел насилие в качестве основного способа обращения сибирских народов в христианство и пришел к выводу, что христианизация носила чисто внешний, показной и идеологический характер.

В советской историографии до 1960-х гг. уделялось особое внимание только тем аспектам православной культуры, которые были полезны в идеологической борьбе с основами Русской православной церкви. После 1917 г. в отечественной науке господствующим становится марксистский подход, который видел в РПЦ всего лишь придаток «государственной машины» по подавлению эксплуатируемых классов. В 60-70-х гг. ХХ в. отечественная историография стала уделять гораздо больше внимания истории православия. Вопросы, опосредованно связанные с деятельностью РПЦ в Западной Сибири, разрабатывали такие учёные, как А. Н. Копылов, Е. К. Ромодановская, Ю. С. Булыгин, Н. А. Миненко, О. Н. Вилков (5). Н. А. Миненко в работе «Северо-Западная Сибирь в ХVIII-первой половине ХIХ в. Историко-этнографический очерк» пришла к выводу, что духовная культура коренных жителей Северного Приобья в рассматриваемый период в основном сохраняла традиционное содержание. Вместе с тем под влиянием русских в ней появляются новые черты. Активно насаждаемая христианская религия наложила сильный отпечаток на религиозные представления аборигенов в форме религиозного синкретизма в православной культуре(6).

В научной среде до сих пор является распространённым мнение об особом феномене - «православно-языческом» синкретизме. Синкретизм - объединение первоначально независимых или разнородных религиозных представлений, которые приводят к появлению качественно нового образования. Следует признать, что элементы так называемого двоеверия имеют место быть, но данные элементы были свойственны именно народному сознанию, а не православной церкви. Получалось, что православие - это не христианство, а единый синтез «христиано-языческих» мифов, где православие - это форма, а скрытым содержанием являются языческие культы. Русской православной церкви постепенно удалось справиться с проявлениями «двоеверия» в самых широких народных массах через религиозно-просветительскую деятельность. Надо признать, что «православно-религиозного» синкретизма на уровне духовной жизни церкви вообще не было.

В середине 1960-70-х гг. Л. И. Емельях, Л. В. Островская, Н. Н. Покровский уделили особое внимание ментальности сибирских крестьян, основу которой, с одной стороны, составляло православное мировоззрение, с другой стороны, «антиклерикализм» и «антицерковные настроения»(7). Особо разрабатываемым направлением стала христианизация сибирских народов и влияние православия на культурную и духовную жизнь инородцев (8).

В 70-е гг. прошлого века православная тематика в той или иной степени затронута в обобщающих трудах по социально-экономической истории Сибири. Особый вклад в разработку этих вопросов внесли: А. А. Преображенский, Н. А. Миненко, М. М. Громыко и другие(9). Процесс осмысления историками роли православия в России и Сибири представлен работами Е. Ф. Грекуловой, П. К. Курочкиной, Л. П. Шороховыми др.(10).

В 80-е годы ХХ века интерес к истории Русской православной церкви в Западной Сибири постепенно возрастает. Это особо заметно по работам Н. Д. Зольниковой (11). Влияние православия на русское население в Сибири рассмотрели: М. М. Громыко, В. А. Липинская, Н. А Миненко, Л. В. Островская(12).

Характерные научные труды современной историографии-Сибирское духовенство рассматривается исследователями с точки зрения структурно-функционального подхода. По мнению Г. В. Любимовой, роль священников была значительна в условиях аграрного общества. Духовенство не только полностью отвечало за все службы в пределах храма, но было причастно к освящению крестьянского труда на земле. Она отмечает: «Известно также, что многие крестные ходы и молебны вне храма сопровождали многие полевые работы, включая посев, весь процесс созревания и сбора урожая» (13).

Видно, что хотя сельский батюшка особым материальным богатством не отличался, но крестьяне даже в условиях полной трудовой занятости, не могли обойтись без его помощи. Роль религиозной культуры, обряда в жизни деревни была велика, что способствовало встроенности сельского духовенства в жизнь сельской общины (14).

Положение духовенства в качестве отдельного сословия в синодальный период на примере Европейской России достаточно изучено, а за неимением возможности расширять библиографическую базу исследования обратим внимание на две точки зрения о социокультурном положении сибирского духовенства. Во-первых, общепризнано, что в синодальный период духовенство оформляется в достаточно замкнутое сословие, что накладывает глубокий отпечаток на его ментальность, образ жизни и поведение. В качестве примера можно привести научное творчество

Е. Б. Макарчевой, которая последовательно и весьма аргументировано отстаивает эту точку зрения в диссертации «Сословные проблемы духовенства и церковное образование в конце XVIII-первой половине ХIХ (по материалам Тобольской епархии)» и других работах (15).

После отмены крепостного права и изменений в области церковного управления в России во второй половине ХIХ в. духовенство перестаёт быть закрытым сословием. В. А. Есипова в диссертационном исследовании отмечает: «Более глубокое действие произвела ликвидация замкнутости духовного сословия. Можно воочию наблюдать, что к началу ХХ в. среди членов причтов появляются лица иносословного происхождения. Изменяется уровень образования членов причтов, появляется всё больше выпускников сибирских духовных учебных заведений» (16). Таким образом, общая тенденция развития духовенства как отдельной социальной группы достаточно точно определяется в общих чертах и не является дискуссионной.

Н. А. Абрамов и Н. М. Дмитриенко разрабатывали проблематику религиозной жизни сибирских городов (17). Проблема отношения широких слоев сибирского общества к официальной церкви изучена в трудах О. Е. Безруких и Л. В. Островской (18). Церковная жизнь на уровне приходов раскрыта следующими авторами: Н. Д. Зольниковой, С. В. Кузнецовым, Л. И. Кучумовой, Н. А. Мухортовой и др. (19). Исследователи отмечают, что изначально церковно-приходская жизнь строилась по образцу северорусских земель, где роль приходов была достаточно велика. Архиереям и духовенству приходилось серьёзно считаться с мнением прихожан, но постепенно роль священства возросла, а значение прихода в решении наиболее важных вопросов церковной жизни понизилось.

Изучение религиозного образования в Сибири за последние годы велось по двум направлениям: подготовка будущих клириков в специальных учебных заведениях, религиозное воспитание детей и церковно-просветительская деятельность Русской православной церкви.

Работы А. В. Сушко, В. М. Кружинова, Е. Б. Макарчевой, Н. С. Половинкина, А. Судницына посвящены проблеме духовного образования (20). Н. С. Половинкин в бурном появлении и развитии духовных школ видит процесс консолидации духовенства в закрытое сословие. Н. С. Половинкин отмечает: «Постепенно духовенство становится достаточно замкнутым, полунаследственным сословием, государство стремилось регулировать все стороны его деятельности» (21). Специфика системы духовных школ Российской империи была направлена на консолидацию духовенства в отдельное сословие. Е. Б. Макарчева, не отрицая значимости духовного образования в Сибири, находит в этом процессе скорее всего социальную составляющую, способствующую в конечном счете развитию светского образования.

Непосредственно к истории духовной культуры и православия имеют работы В. А. Овчинникова, С. В. Фомина, С. Н. Щербич (22). С. В. Фомин на достаточно высоком уровне обобщил материал, относящийся к томскому старцу Федору Кузмичу. Этот старец интересен тем, что народная молва считала его императором Александром I, который отказался от царства и стал странником. С. В. Фомин не склонен видеть в старце бывшего императора, т. к. прямых доказательств нет, но он весьма убедительно доказывает его высокое происхождение (23).

Сибирской иконе как неотъемлемой части православной культуры за последние годы посвящены работы Н. Г. Велижановой, И. А. Евтихеевой, И. В. Киселёвой, В. Я. Темплинг (24). Эти исследователи рассматривают отношение общества к наиболее почитаемым иконам, именуемымв православнойтрадиции чудотворными, т. е. носящими на себе проявление божественной благодати.

В. В. Ерошов, В. М. Кимеев приходят к выводу, что в христианизации сибирских народов следует отметить положительные и прогрессивные явления (25). Г. Артёмов считает, что «христианство оказывало благоприятное воздействие» на телеутов (26) . Особой популярностью среди исследователей стала пользоваться тема Алтайской духовной миссии. М. Р. Маняхина справедливо отметила, что за короткий промежуток времени православие не могло достаточно глубоко проникнуть в среду алтайцев (27).

М. Н. Софронов считает распространение православия в Сибири закономерным явлением.

Основные черты российского православия в начале XVII в. К наиболее важным чертам православия в России следует отнести: византизм, восточно-христианский мистицизм и традиционализм. Православное христианство пришло на Русь из Восточной Римской империи. Именно Византийская модель внутрицерковной жизни и отношений между государством и церковью становится определяющей в социально-политической и культурной жизни страны. Православие устраивало светскую власть, т. к. оно не претендовало на ведущую политическую роль в обществе. Православная церковь вытесняла языческие верования из народной среды при помощи силы государства. Положение государственной религии позволило православию упрочить свои позиции в стране. Церковь была, скажем так, благодарна государственной власти за православную «ориентацию» и со своей стороны оказывала идеологическую поддержку правящей элите.

Общепризнано, что православие играло ведущую роль в процессе формирования единой русской культуры. Православная церковь способствовала объединению северо-русских земель вокруг Москвы, ликвидации золотоордынской зависимости, успешному противостоянию российского государства внешнеполитическим противникам. В высшей форме единение светской и духовной властей произошло при первом царе из рода Романовых Михаиле, когда патриархом был его родной отец. Материальное и идеологическое значение церкви стало резко подрываться в ходе преобразований Петра I и дальнейшей политики секуляризации его приемников (28).

К особенности православия на российской почве относится её восточно-мистическая направленность. Это весьма заметно на фоне эволюции католической церкви, которая считала себя господствующей и по отношению к светской власти (29). Мистическая направленность православной культуры, особая интенсивность духовной жизни объясняется тремя причинами. Во-первых, напряженная религиозная жизнь была свойственна, прежде всего, Востоку. Достаточно отметить, что ни одна из мировых религий не появилась на Западе. Во-вторых, государственная власть на Востоке препятствовала активизации социально-политической деятельности. В-третьих, основные христианские центры были сосредоточены именно на Востоке.

Хотя духовно-нравственная жизнь Русской православной церкви развивалась благодаря связи с Константинопольским патриархатом, но в значительной степени её силы были направлены на вхождение в число ведущих православных церквей. Религиозный опыт Византии оказался востребованным на русской почве. С развитием православной культуры, русские стремились, с одной стороны, быть ортодоксальными последователями «греческой веры», с другой стороны, культурно-организационная зависимость от Константинопольского патриархата всегда тяготила Русскую православную церковь, которая стремилась и добилась абсолютной самостоятельности. Этот процесс практически завершился с появлением у РПЦ своего патриарха в 1589 г.

Социально-экономическое развитие в РПЦ становится доминирующим, но исихастские традиции не оказались полностью забытыми (30). К особенности православия относится то, что оно не может нормально функционировать без четко оформленной церковной организации. Если для некоторых религиозных систем, прежде всего язычества, нет потребности в церкви, то для христианства церковная структура имеет принципиальное значение.

В рамках ортодоксальной церкви ярко выражена иерархизация власти и структуры управления. Хотя процесс объединения христиан прошел длительный эволюционный путь, но логика развития церкви, как организации верующих, достаточно проста - от разрозненных общин-церквей к жесткой системе духовного и социального управления. Рамки данного исследования не позволяют нам более подробно рассмотреть причины усиления иерархической системы управления. Достаточно уяснить, что Русская православная церковь унаследовала от православной традиции жестко оформленную систему организации религиозной и культурной жизни (31). Именно «византийская модель» церковной организации позволила православной культуре на Руси быстро закрепиться, а в России успешно развиваться.

Создание Сибирской епархии. До 1621 г. Сибирь в церковно-административном положении не была определена (32). Резкое ухудшение внутреннего положения в России в ходе системного кризиса начала XVII в. не позволило сосредоточить внимание на нуждах Сибири. В условиях «Смутного времени» нельзя говорить о твёрдой власти в России, т. к. сама российская государственность была подвергнута серьёзным испытаниям. Потенциал Русской православной церкви был сосредоточен на решении проблемы восстановления и укрепления национального политического строя. К началу 1620-х гг. положение изменилось. Открытие самой крупной епархии в стране коренным образом усиливало положение РПЦ в Сибири (33).

Христианство как целостная религиозная система стремится к внешней экспансии. Присоединение и тем более освоение Сибири неизбежно вынуждало Русскую православную церковь включиться в общенациональный проект по социальному и культурному освоению нового суперрегиона. Системный кризис начала XVII в. оказался двойственным. С одной стороны, в условиях национальной «Смуты» духовная и светская власти не могли должным образом оформить процесс колонизации. Государственная власть в России была слаба, а церковь все свои духовные и материальные силы направила на сопротивление иностранной интервенции. С другой стороны, нестабильная социальная система способствовала активизации переселения, бегства на новые земли. Укрепление власти царяиз новой династии Романовых позволило сосредоточить внимание на новой задаче - закреплении Сибири в составе российского государства.

Открывая в Сибири отдельную епархию, патриарх и царь желали укрепить православие среди подданных и обратить в христианство сибирские народы. Об этом свидетельствует одна из царских грамот (34) . Более того, власти преследуют цель не только распространить «апостольское учение во всех градех», но «да во всех концех вселенныя Его святым заповедем проповедатись подобает». С одной стороны, в грамоте определены весьма конкретные цели - распространение и укрепление православия в Сибири (35). С другой стороны, в документе ставится сверхзадача по приобщению к христианству языческих народов далеко за пределами Сибири. Это объясняется тем, отметим ещё раз, что одной из важнейших характеристик динамичной религиозной системы является её стремление к более широкому распространению.

Россия испытывала серьёзные социальные и экономические проблемы по причине крупных потерь в результате «Смутного времени». Внутренние проблемы стали решаться в том числе и при помощи внешнего фактора - освоения Сибири. Сибирские народы облагались ясаком, т. к. государство было заинтересовано в поступлении новых налогов. Одно из основных богатств, сибирская пушнина, высоко ценилась за пределами России. Активизация хозяйственного освоения неизбежно привела к сдвигам в социокультурном пространстве Сибири. Две основные силы повлияли на характер этих изменений - перманентный приток русского населения и православная культура.

Значителен вклад в закреплении православной культуры в новом крае одного из первых сибирских архиепископов Макария (1624-1635 гг.). Владыка происходил из дворянской семьи Кучиных, до рукоположения во архиерея был игуменом Костромского Богоявленского монастыря. Он продолжил дело своего предшественника Киприана по закреплению норм православного поведения в новой громаднейшей епархии.

Первая половинаXVII в. была потрачена РПЦ на формирование должной системы церковного управления, призванной контролировать наиболее значимые стороны социокультурной жизни сибиряков. Одновременно с этим церковь боролась с проявлениями несанкционированного поведения как среди клириков, так и мирян. Православная культура в значительной степени укоренялась при помощи усиления социальной дисциплины.

Недостаток «книжных» знаний о христианской вере решался, как известно, благодаря неписьменным способам передачи информации: иконам, праздникам, устным запоминанием молитв. Процесс строительства церквей в XVII в. позволил создать предпосылки для укрепления православной культуры в Западной Сибири. Именно западная часть Сибири активнее осваивается в XVII в., т. к. она ближе к коренной России и здесь меньше риска при хозяйственном освоении.

Православие и культурная адаптация русского населения к жизни в Сибири. Православие способствовало достаточно активной культурной адаптации русского народа к жизни в Сибири. Достаточно быстрое проникновение русских в Сибирь воспринималось как «чудо», божественная милость и т. п. Одни только материальные интересы не могли заставить русский народ быстро продвигаться по сибирским просторам. Казаки, несмотря на всю свою «самостоятельность» в экстремальных условиях Сибири, окруженные не только дружелюбными народами, становились очень религиозными. Так даже Василий Тимофеевич Ермак имел в своем распоряжении священника и передвижную часовню с иконами (36). Следует учесть, что в острогах обязательно строилась церковь, как правило, деревянная. Колонизация новых территорий поставила насущный вопрос об увеличении числа священнослужителей и открытии новых приходов.

Сибирь заселялась «разной вольницей», видевшей в ней край богатый пушниной, лесами и полями (37). Русские колонисты осознавали себя православными, вот почему на новых землях они воспроизводили основы традиционной для них религии в быту, на войне и мире. В отрядах стрельцов обязательно были иконы, а также представители духовенства. Все это позволило Русской Православной Церкви придать походу Ермака и процессу присоединения Сибири религиозный оттенок. Уже по воле архиепископа Киприана был составлен «Синодик ермаковым казакам» для их прославления как пострадавших за православие. Христианская доктрина проповеди Евангелия позволяла видеть в присоединении Сибири закономерный процесс, одобренный церковью и освященный Божьей силой. Присоединение Сибири рассматривалось в качестве праведного и святого дела.

Русский народ оказался связующим звеном между Европой и Азией. Диалектика противостояния и сотрудничества с другими народами основывалась на делении мира на две части. Первая часть - православное царство, которому противостоял инославный или языческий мир. Иной мир воспринимался как агрессивный, которому надо было противостоять.

На рубеже XVI-XVII вв. русские казаки были весьма заинтересованы в привнесении православия в новый край, оно утешало их в неимоверно трудных условиях и придавало мужество в борьбе с врагами. В двадцатые годы XVII в. положение изменилось. Русские колонисты, чувствуя себя «хозяевами», не желали строго следовать православным нормам поведения. Сибирскому духовенству постоянно приходилось вступать в столкновения с представителями разных слоев общества. Конфликты с воеводами случались по причине выступления сибирских архиереев против творимых властями притеснений и беззаконий по отношению к простому народу. Конфликты с местным населением происходили на почве проявления со стороны народа таких поступков, которые противоречили нормам христианства. Русская православная церковь постоянно стремилась укрепить в народном сознании должное каноническое православное мировоззрение. Церковная власть выступала в качестве посредника и третейского судьи между враждующими сторонами.

В повседневной жизни крестьяне вели отсчёт времени не по месяцам и числам, а по религиозным датам и постам: от Рождества до Пасхи, от Пасхи до Крещения Господня, от Покрова до Казанской и т. д. Даже цикл сельскохозяйственных работ рассчитывался по религиозно-православному календарю.

Православные в Сибири стремились приобщиться к целостной церковной жизни. Так, «…инициатива строительства большинства приходских церквей в Сибири ХVIII в. исходила из мирского общества. Оформлялась она по-прежнему челобитной, или прошением мира к архиерею» (38). Население испытывало постоянную потребность в духовном окормлении, вот почему общение с духовенством не ограничивалось только рамками храма. М. М. Громыко пишет, что существовал «обычай приглашать священника в дома для служения молебна; постоянное странноприимство, сопровождавшееся рассказами странников на духовные темы и просьбами хозяев о молитвах за них в монастырях и у известных святынь…; религиозно-нравственная тема звучала в семье в назиданиях, замечаниях и указаниях, адресованных детям; учащиеся дети и грамотные взрослые нередко читали вслух Евангелие, жития святых, Псалтырь и другую духовную литературу; подавалась милостыня нищим…» (39).

Храм является «посвященным Богу домом», в котором совершаются богослужения и исполняются таинства. Церковь увенчана куполом, который олицетворяет небо. На куполе обязательно находится глава с крестом. Храм состоит из трех частей: притвор, средняя часть храма и алтарь. В храме по особым правилам совершается чтение церковных книг и молитв, что называется богослужением. В богослужении самым главным является литургия, т. к. во время нее христиане совершают таинство причащения. Важное значение для начала духовной жизни, как считали сибиряки, имело крещение. Детей приносили в храм «… ко Христу на восьмой день по рождении. В этот день в таинстве крещения Господь омывает их от первородного греха, снимая с них проклятие. В таинстве миропомазания, следующем непосредственно за крещением, Господь усыновляет ребёнка себе, даруя ему благодать» (40).

С православной духовной традицией связано развитие иконописания, книжности и распространение книг Ветхого и Нового Завета, религиозной литературы, церковно-просветительских сочинений. Библия давала неофитам представления и нормы христианской жизни и морали. Из Библии православные черпали мудрость и глубокий духовно-нравственный опыт. Православное искусство имело исключительное значение в религиозной народной практике, так как выступало в качестве доступного средства восприятия православных ценностей не через книжную букву. Икона рассматривается в качестве связи между миром материальным и духовным, церковью земной и церковью небесной. На иконах изображался образ Христа Спасителя, Троицы, Божией Матери, святых как проявление Первообраза. После освящения икона считалась святыней.

Некоторые иконы за проявление особых качеств, например, индивидуальные исцеления, «прекращение» дождя и т. д., считались чудотворными и особо почитались.Важное психологическое и духовное значение принадлежит чудотворным иконам. Наиболее почитаемые иконы Томской епархии в XIХ в.: икона Божией матери Одигитрии (село Богородское), Чудотворный образ Спаса Нерукотворного (село Спасское), икона святителя и чудотворца Николая (село Семилужское), икона Введения во храм Пресвятой Богородицы (село Ярское) (41).

Первый известный писатель из алтайцев - священник и член Алтайской духовной миссии М. В. Чевалков. Известны его духовные произведения, среди которых выделяется «Памятное завещание» (42). В своих назидательных рассказах он разоблачал ложность шаманов, вредность пристрастия к винопитию, тщеславие, излишнюю самонадеянность и гордость.

В церкви все христиане являются равными членами, т. к. перед Богом все люди равноценны. Каждый христианин в той или иной форме, если духовно не ленится, служит Богу. В Церкви Христовой выделялись разные виды служения, наиболее сложное и ответственное- пастырское. В сан священника рукополагали архиереи (епископы, архиепископы, митрополиты), которые ведут своё начало ещё с апостольских времён. В православной церкви священникам вменяется в обязанность совершать основные христианские таинства, вести богослужения и выполнять пастырские функции по отношению к членам прихода. От нравственных качеств священника и его духовного опыта и знаний зависело духовное состояние пасомых.

Синодальный период РПЦ и Сибирь.В синодальный период истории Русской православной церкви высшая церковная система управления была включена в государственно-административную систему управления. Вот почему государство, отняв ранее у церкви часть собственности, обязано было материально поддержать основные направления миссионерской деятельности в Сибири. Церковная реформа Екатерины II в 1764 г. нанесла ощутимый урон материальному благополучию церкви. Хотя государство компенсировало нанесенный ущерб в виде предоставления твёрдого жалования, но церковь попадала в материальную зависимость от государства. Важную функцию по повышению ответственности священников выполняли консистории. Они рассматривали жалобы на представителей клира. В зависимости от проступка принимались разные способы воздействия на священников. Это позволяло поддерживать в священнической среде высокую дисциплину.

Русская православная церковь в своей деятельности традиционно ориентировалась на крестьянство. В XVIII-XIX вв. отмечается «готовность, с которой крестьяне-сибиряки ради строительства храма шли на всевозможные тяготы и жертвы, позволяет говорить о высокой степени приверженности их официальной церкви» (43). В XIX в. существовала традиция, идущая из предыдущих веков, что инициатива возведения приходских храмов, часовен, молитвенных домов исходила не от официальных церковных органов или священников, а непосредственно от мирян. Письменное прошение направлялось архиерею на рассмотрение через духовное правление, позднее через благочинного.

Православное духовенство делилось на белое и черное, т. е. священнослужителей приходов и монашествующих лиц. Черное духовенство имело ряд отличий от белого: во-первых, они принимали обет безбрачия, во-вторых, высшие духовые чины: епископы, архиепископы, митрополиты избирались из монашеской среды. Монастыри являлись особыми институтами Русской православной церкви и всегда играли важную роль в качестве культурных и религиозно-просветительских центров. Деятельность монастырей в Западной Сибири включала распространение грамотности среди населения, иконописание, миссионерство, развитие хозяйства. Белое духовенство в целом было обеспечено не столь хорошо, как черное, и хотя оно являлось неподатным сословием, т. е. не платило подушную подать и не несло рекрутской повинности, но материальная обеспеченность зависела от достатка прихода.

Обычно в крупных городах духовенство было более состоятельным. Однако, преобладающая часть приходского духовенства, в первую очередь сельского, жила бедно. Сельские батюшки вынуждены были вести свое хозяйство, пахать землю, разводить домашний скот. Низший сельский клир - дьяконы, псаломщики - наименее обеспеченная прослойка церковнослужителей. Такое положение способствовало тому, что сельское духовенство стояло ближе к своей пастве, чем городское. Вся тяжесть церковного служения выпадает на православного священника, от которого в значительной степени зависела духовная жизнь прихожан. Вот почему священник являлся важной и основной «единицей» в структуре православной культуры. Пастырское служение священников в Сибири рассмотрим более подробно на примере священников юга Томской епархии.

С одной стороны, до реформ 1860-х гг. духовенство всё более напоминало закрытое сословие, которое имело минимальные привилегии. Материальное благосостояние большинства священников было невысоким. Это приводило к тому, что сельские батюшки в большей степени старались прокормить семью, а к делам прихода и церкви относились несколько формально. С другой стороны, приход реально не мог проявить свою самостоятельность. Деятельность прихода держалась только на старосте, а его возможности были крайне ограничены. У него было много обязанностей и большая ответственность. Всё это привело к упадку приходской жизни. Попытка реформировать институт церковных старост в 1808 г. положение существенно не исправило.

Наиболее важным событием в церковной жизни верующих продолжали оставаться поездки архиереев. Это связано с тем, что сибирские епархии были чрезвычайно большие. Во всех местах приезд епископа был большим событием.

В XIX в. происходит значительное улучшение качества церковного управления в Сибири, т. к. постепенно из некогда огромной Сибирской и Тобольской митрополии стали выделяться новые епархии. И хотя Тобольская митрополия была понижена в статусе, но зато количество новых административно-церковных округов возросло. В 1834 г. из состава Тобольской выделилась Томская епархия. Окормление Томской епархии, сменяя друг друга, осуществляли архиереи - Агапит, Афанасий, Парфений и др. Епископы осуществляли руководство непосредственно через епархиальное управление. В Томской епархии существовала также должность викарного епископа - заместителя архиерея, управляющего епархией. При правящем архиерее действовал совещательный орган - епархиальный совет, состоявший из наиболее уважаемых и опытных священнослужителей. Для решения наиболее важных вопросов собирались съезды духовенства Томской епархии.

Духовная консистория, как орган церковного управления, занималась всеми делами епархии: строительством церквей и других сооружений, хозяйством и финансами, личным составом духовенства. Кроме того, консистория осуществляла контроль за открытием и расширением приходов, отводом земельных участков для церквей и монастырей, организацией епархиальных съездов и решали другие вопросы. Членами Томской духовной консистории постоянно являлись три протоиерея, один из которых обязательно был кафедральным.

Происходят некоторые изменения епархиальной структуры управления. Территориальные округа были заменены благочиниями. Вводилась должность благочинных с более четкой системой подчинения епархиальному начальству. Из разных обязанностей благочинному вменялась также ответственность за нравственное состояние духовенства. Это способствовало появлению при духовном правлении новой должности духовника всего благочиния. На должность благочинного выбирали священников на епархиальных съездах, а епископ утверждал предложенную кандидатуру на три года. На место благочинного избирали наиболее активных, подготовленных священников, пользующихся авторитетом среди прихожан и священников.

Подведя итоги, отмечаем, что в советской историографии 1920-1980 гг. господствовавший марксистский подход позволил показать хозяйственную деятельность в Сибири, духовным же аспектам православия не придавалось особого значения. Церковь рассматривалась в качестве феодального пережитка, бывшего союзника эксплуататорских классов, досадное культурное препятствие на пути строительства коммунизма и «развитого социализма». Характерной чертой научных трудов рубежа ХХ-ХХI вв. стало более полное и целостное рассмотрение культурного влияния церкви на жизнь россиян, сибиряков. В условиях идеологического плюрализма выводы историков стали зависеть от личного философско-культурного восприятия православия.

К основным чертам российского православия в начале XVII в. следует отнести: византизм, восточно-христианский мистицизм и традиционализм. Создание Сибирской епархии оказалось качественным скачком в продвижении православия на окраинные территории российского государства, значение которого трудно переоценить. Православие способствовало целостной и гармоничной культурной адаптация русского населения к жизни в Сибири. Синодальный период способствовал укреплению православия на новой территории.

Сноски и примечания

1.1 Распространение православия в Западной Сибири в XVII-XIX веках

1.Бахрушин С. В. Исторический очерк заселения Сибири до половины XIX в. // Очерки по истории колонизации Севера и Сибири. Вып. 2. Пг., 1922; Юрцовский Н. С. Очерки по истории просвещения в Сибири. Ново-Николаевск, 1923; Долотов А. Церковь и сектантство в Сибири. Новосибирск, 1930.

2.Бахрушин С. В. Сибирские туземцы под русской властью до 1917 г. // Советский север. М., 1929. С. 32-34.

3.Кузнецова А. Насильственное крещение бурят // Сибирские огни. 1927. № 1; Базанов А. Г. Очерки по

Реферат выполнил: ст.гр. 720171 Чкунина Д.А.

Тульский государственный университет

Тула, 2008

Введение

Моей целью являлось изучение истории христианизации коренных народов Сибири. Если говорить о широких кругах общества, то мнения по этому вопросу здесь, как правило, основываются на стереотипах. Например, в первую очередь вспоминают Ермака, миссионерская же деятельность Православной Церкви здесь малоизвестна и, как повелось со времен строительства коммунизма, характеризовалась она преимущественно как часть колониальной и русификаторской политики царского самодержавия. Такой подход является скорее ущербным, нежели неполным, не только не отражая всех сторон процесса христианизации и его влияния на жизнь аборигенов этого края, но и представляя просветительскую и проповедническую деятельность Православной Церкви в умышленно искаженном вульгаризированном виде.

Как сейчас уже известно, изначально проникновение идей христианства на территорию Сибири могло происходить по двум направлениям: южному, когда один из маршрутов Великого шелкового пути в VI-VII веках стал проходить через территории Южного Казахстана и Семиречья, и северному, с момента открытия новгородскими первопроходцами пути в Зауральскую Югру (о чем можно судить по сообщению в Ипатьевской летописи в 1096 году). Таким образом, начало этого процесса следует датировать на 5-10 веков ранее, чем было принято считать еще недавно. Кроме того, христианизация населения Сибири не началась внезапно, но являлась длительным, долгосрочным процессом.

Другое направление – северное, развивалось с продвижением русских торговцев на северо-восток Азии, поскольку этот край был богат на товары, ценившиеся не только на Руси, но и в Европе (меха, моржовый клык, бивни ископаемых мамонтов). Маршрут русских землепроходцев проходил с р. Вычегды на р. Печору, далее – вверх по реке Щугору, за Урал в бассейн реки С. Сосьвы. Другой, "полунощный" путь вел с Печоры на Усу, затем на Урал в бассейн реки Собь. Этими маршрутами русские путешественники пользовались с 11-го по 17 века.

Контакты с Зауральской Югрой носили разнообразный характер: военный, политический, торгово-обменный, даннический. Есть свидетельства того, что на эту территорию иногда попадали и священники. Так, по летописи, в походе новгородцев за данью 1104 года участвовал и некий поп Иванка Леген, который вполне мог проводить на этих землях проповедническую деятельность.

При раскопках Сайгатинского могильника VI близ Сургута в захоронении был обнаружен равноконечный бронзовый крест, датируемый X-XI веками. Подобные кресты, в том числе с изображением распятий, были широко распространены на Руси и сопредельных территориях.

В процессе христианизации Сибири можно выделить несколько основных этапов. Первый этап является наименее изученным из-за скудости исторического материала, касающегося той далекой эпохи. Скорее всего, на этом этапе процесс христианизации носил региональный характер, когда затрагивались лишь некоторые из местностей Сибири, прежде всего пограничных с Русью. В целом он может быть охарактеризован как растянутый во времени, медленный и малоэффективный, поскольку связи между рассматриваемыми регионами и Русью были еще слабыми. Начало второго этапа христианизации можно датировать временем основания новых приходов, в краткие сроки охвативших значительную часть территории Сибири. В третий этап можно выделить период, когда здесь появились священники и псаломщики, выходцы из местного населения, а также начали печататься на местном диалекте богословские тексты.

1. Распространение и внедрение христианства

Процесс распространения и внедрения в народные массы Сибири и Севера православного христианства составлял одну из важнейших сторон колониальной политики самодержавия. Христианизации населения этого региона политики придавали приоритетное значение как средству ассимиляции язычниками не только православных идей, но и идей русской государственности. Для достижения этой цели использовались различные способы и средства. Сразу же вслед за основанием административных учреждений в Сибири создавались духовные центры, активными проводниками православного вероучения были миссионеры.

Распространению христианства немало способствовали также русские переселенцы. Крестьяне, оседавшие в местах обитания коренных народов Сибири, Севера и Дальнего Востока, являлись носителями русской народной культуры того времени, неотъемлемой частью которой было православие.

Говоря более подробно об этапах христианизации этого края, можно утверждать следующее.

Первый этап проникновения православия в Сибирь завершился походом дружины Ермака и последовавшим затем строительством первых сибирских городов и острогов. Начиная с 1580-х гг. православные храмы строили в возникавших один за другим в Сибири русских городах: в Тюмени, Тобольске, Пелыме, Сургуте, Таре, Нарыме и др.

Вторым этапом распространения христианства на восток от Урала стало создание в 1620 - 1621 гг. в Тобольске первой сибирской епархии, причем сразу в ранге архиепископии и назначение на нее первого архиепископа - Киприана (Старорусенина). Этому предшествовало открытие во вновь основанных сибирских городах православных храмов и монастырей.

Одним из инструментов противостояния коррумпированности чиновников на колонизируемых землях Востока России была церковная организация. Руководству сибирской церкви предписывалось осуществлять общую защиту от притеснений местными властями всего аборигенного населения независимо от того, какую веру они исповедовали и собирались ли они креститься.

Открытие Тобольской епархии (а позднее, в 1727 г. и Иркутской), создание новых храмов и монастырей при продвижении на восток дают значительный импульс развитию на местной почве православной литературы, книжности, живописи, архитектуры, театра. Русское население, мигрировавшее в Сибирь сначала преимущественно с Европейского Севера страны, а потом и из других регионов, несло с собою вековые традиции народного православия, иконы, книги.

Вместе с тем значительное число икон и книг для сибирских церквей и монастырей закупалось и доставлялось духовными и светскими властями. Уже первые сибирские архиереи привезли с собой довольно большие библиотеки, немало икон, а также быстро наладили в Сибири книжное дело и изготовление местных икон.

Неоценимый вклад в распространение христианства в Сибири в XVII и первой половине XVIII веков внесли архиепископы Сибирские и Тобольские - Киприан, Макарий, Нектарий, Герасим, Симеон, митрополиты Корнилий, Павел, Димитрий, Иоанн, Филофей. Многие из них были причислены к лику святых земли Сибирской.

В XVII веке политическое влияние России, а значит, и Православия, за короткий исторический срок распространилось от Урала до берегов Тихого океана. Хозяйственное освоение бескрайних земель Сибири шло одновременно с духовным влиянием, приобщением коренных народов Сибири и Дальнего Востока к развитой российской культуре и православной вере.

Третьим этапом духовного освоения Сибири как православной земли следует считать становление института собственных, сибирских святых. В 1642 г. произошло обретение мощей первого сибирского святого - Василия Мангазейского. В том же году (1642 г.) скончался блаженный Симеон Верхотурский, признанный праведным еще при жизни.

Христианская церковь сыграла огромную роль в становлении Сибири как части российского государства. Уже в XVIII веке началась активная миссионерская деятельность как на северных, так и на восточных и южных окраинах Сибири, которая привела к окончательному распространению и закреплению православия в крае.

Христианизация Сибири носила также просветительский характер. Здесь повсеместно организовывались школы, в которых готовили помощников миссионеров, служителей церкви, переводчиков. Например, при станах Алтайской миссии в 1891 г. было 36 школ, в них обучалось 1153 мальчика и девочки из местных народов. Катехизаторскую школу (готовившую религиозных наставников христиан) при Алтайской миссии в том же году окончили 50 человек. Из них 12 алтайцев, 12 шорцев, 7 сагайцев, 6 черневых (татар), 4 киргиза, 3 телеута, 2 остяка, 1 чуец и 3 русских, «знакомых с инородническими языками». Существовали и духовные семинарии - так, в г. Якутске духовная семинария была основана в начале 80-гг. XIX в. В ней обучались преимущественно туземцы.

2. Языковые проблемы христианизации

Естественным процессом, сопровождавшим заселение русскими Сибири, адаптацию последней в составе Российской империи, была русификация. В недалеком прошлом в этом факте пытались узреть агрессивность политики российского самодержавия, так В.Д. Бонч-Бруевич утверждал, что «русский царизм давно уже объявил, что основа его политики определяется тремя словами: самодержавие, православие, народность. Подведение всех инородцев и всех иноверцев к знаменателям «русская народность» и «православие» - вот задача, осуществить которую неуклонно стремятся хранители заветов русского самодержавия». Тем не менее, нет серьезных оснований утверждать, что имело место широкомасштабное насильственное обращение народов Сибири в христианство, так же как заявлять такую нелепицу, будто все местные народности заставили выучить русский язык.

В то же время новая власть не могла не нести с собой новый порядок, это очевидно для любого историка. Так, еще при Петре I были пересоставлены все службы и порядок чинопочитания так, чтобы жители империи твердо знали, что на небе есть «един бог, а на земле есть и будет един царь». Эти положения сохраняли свою актуальность на разных этапах христианизации народов Сибири, Севера и Дальнего Востока. Преподавание в школах, проповедь христианства, богослужение велись на русском языке. И в то же время предпринимались попытки введения преподавания и даже богослужения на некоторых языках народов Сибири, но из-за чрезвычайной трудности перевода на языки сибирских народностей понятий и значений христианского вероучения серьезного успеха эти начинания не имели. Кроме того, переводы требовали глубоких и всесторонних знаний языков, специальной подготовки переводчиков. Однако никто из сибирских проповедников не был подготовлен в такой мере, чтобы удовлетворительно справиться со столь сложными задачами.

В 1812 г. было основано Русское библейское общество, ставившее своей основной задачей распространение христианства. Это общество, во главе которого стоял князь А. Н. Голицын, обер-прокурор святейшего Синода, действовало под покровительством Александра I и занималось переводом церковнославянских книг на языки народов России, в том числе и на некоторые сибирские и северные.

Помимо центрального отдела Библейского общества в Санкт-Петербурге, в империи существовали его отделения, в том числе и в губернских центрах Сибири. В их состав, кроме местного духовенства, входили представители гражданских властей во главе с губернаторами. Этим как бы подчеркивалось единство некоторых задач, стоявших перед административной и духовной властями. При этом одной из целей такого тесного сотрудничества было недопущение попыток злоупотреблений представителями административной власти в сферах компетенции Церкви.

Отделения были созданы в Тобольске и Иркутске, где по инициативе местных отделов Библия переводилась на языки народностей Сибири и Севера. Так, Тобольским отделением были переведены некоторые части Нового завета на хантыйский и мансийский языки, а также «на сибирское наречие татарского языка». В Туруханске был подготовлен перевод Евангелия от Матфея для тазовских селькупов; для пелымских манси также был сделан перевод Евангелия; были осуществлены переводы на эвенкийский и ненецкий языки. На Архангельском Севере переводом молитв и Библии занимался архимандрит Вениамин. В 1805 г. В Петербурге двумя зайсанами под руководством Я.И. Шмидта Евангелие было переведено на бурятский язык. Иркутским отделение была сделана попытка перевести на чукотский язык «молитву Господню, Символ Веры и Десять Заповедей Божия».

Случались и казусы. В 1820 г. проповедник Л. Трифонов, не зная чукотского языка, привлек для работы чуванца Мордовского и переводчика Кобелева. В 1821 г. было отпечатано уже 100 экземпляров «переведенных» молитв в Иркутской губернской типографии «с дозволения правительствующего Синода». Однако перевод был настолько неудачен, что невозможно было понять не только смысл, но даже отдельные слова. Переводчики лишь слепо следовали русскому тексту, пытаясь перевести слово в слово. Это издание, по-видимому, не имело никакого успеха в деле христианизации чукчей. Пожалуй, вполне справедливую оценку этому труду дал Ф. Матюшкин, наблюдавший применение переводов на практике. «Библейское общество, - писал он, - перевело на чукотский язык десять заповедей, Отче наш, символ веры и, если не ошибаюсь, часть Евангелия; напечатано русскими буквами и прислано сюда, но сей труд не может принести больше пользы. В грубом чукотском языке недостает слов для выражения новых отвлеченных понятий, а русские буквы не могут передать многих звуков».

Дальнейших попыток переводов молитв и Библии на языки народностей Севера в первую четверть XIX в. не предпринимались, а в 1826 г. Русское библейское общество было закрыто и труды его уничтожены. Поводом к закрытию послужили, в частности, переводы Библии и молитв на «нехристианские языки», в чем высшие инстанции усмотрели поругание веры (вследствие искажения некоторых догм вероучения из-за плохого перевода).

Несмотря на это правительство придавало большое значение делу распространения православия среди туземцев, рассматривая это как явление, призванное привести к русификации обращаемых не только по языку, но и по укладу быта. Однако здесь неуместно говорить об экспансии, хотя отдельные злоупотребления имели место (об этом ниже). "Устав об инородцах" 1822 г. утверждал принцип религиозной терпимости. Дело здесь не обошлось без влияния руководителей Русского библейского общества: составитель устава М.М. Сперанский был активным деятелем этого общества.

Несмотря на ликвидацию Русского библейского общества, кое-где на местах миссионеры продолжали заниматься подготовкой переводов Евангелия и молитв, а также составлением букварей для обучения грамоте детей на их родном языке. Синод не препятствовал такой активности миссионеров, особенно в 40-х гг. XIX века, когда осуществились более или менее удачные опыты по созданию букваря, а затем и переводы богослужебных книг на алеутский язык миссионера И.Е. Вениаминова. В то же время Синод подвергал тщательной проверке результаты трудов миссионеров, и все их проекты, составленные грамматики и словари проходили под контролем Академии наук.

Основанная в 1875 г. особая переводческая комиссия в Казани (не без воздействия и поддержки И.Е. Вениаминова, тогда уже московского митрополита) главной своей задачей считала распространение «православно-русского просвещения», используя родные языки обращаемых. Здесь нужно отметить, что не все официальные представители православия разделяли взгляды Вениаминова и его последователей (в частности, Н.И. Ильминского).

3. Проблема крещения и обращения в православие

В 1868 г. по указанию московского митрополита Иннокентия (И.Е. Вениаминова) епископом камчатским, курильским и алеутским был назначен преосвященный Вениамин. Этого служителя Церкви отличали реакционные взгляды, впрочем, в области национальной политики вполне согласовывавшиеся с курсом правительства Александра П. Вениамин был истовым русификатором, уверенным, что «миссия православная по отношению к инородцам есть миссия обрусения». Посему он и полагал, что «крестить желающего можно и прежде уничтожения в нем шаманских воззрений; но болванчиков у крещеного истреблять необходимо, потому что он их сравнивает с иконами; также нужно запрещать ему ходить к шаманам, как русским запрещается ходить к колдунам». Таким образом, он поддерживал крутые меры приобщения к православию «сибирских инородцев».

Далее этот духовный наставник сибирской паствы утверждал, что и просвещение для местного населения необязательно. «По-моему, – говорил он, – общечеловеческое образование полезно только крещеному, христианину с убеждениями, а без этого оно порождает только нигилизм». Все это шло вразрез с суждениями по данному вопросу митрополита Иннокентия. Вениамин откровенно осуждал деятельность И.Е. Вениаминова на Камчатке, где «приобщение новых чад церкви не составляет никакого труда». Так, И.Е. Вениаминов «считал нужным запрещать приглашать язычников креститься, а крестить только тех, которые сами будут искать крещение». Это мнение, основанием своим имевшее исконную позицию веротерпимости Православного христианства, было подкреплено уверенностью в неразумности принудительной христианизации, не могущей дать желаемых результатов. «В прежнее время обращение инородцев в христианство... было чисто внешнее... Совсем другим характером отличается (за последние 30-40 лет) деятельность миссионеров нового времени. Здесь на первый план ставится забота о сознательном усвоении инородцами христианского учения и особенно о христианском воспитании детей, новокрещенных. Поэтому устройство инородческих школ – одна из первейших за6от миссионеров... Теперешние миссионеры старались изучить язык инородцев и на нем излагают евангельские истины и совершают богослужение … Миссии устраивают... больницы, богадельни и пр.»

Здесь же представляется уместным упомянуть об одном из главных препятствий распространению православия – в лице отправителях распространенного здесь культа шаманизма – шаманах. Служители Церкви по-разному боролись с язычеством, иногда особо ревностные служители культа (например, вышеупомянутый Вениамин) подвергали шаманов преследованиям и гонениям, отбирали у них и сжигали бубны, уничтожали различные шаманские атрибуты (шаманское одеяние, тёсы – овеществленные духи). Не лишним будет здесь отметить, что обычно утрата бубна вызывала у шамана сильный стресс, сопровождавшийся обмороком, тяжелым заболеванием, а иногда и смертельным исходом.

Как видим, методы распространения христианства в Сибири варьировались: от моментов попыток принуждения до укрепления устойчивого принципа добровольности принятия крещения.

4. Образование и медицина, как средство христианизации

Школы грамоты «в населении инородческом... принимают на себя все дело христианского воспитания, ибо инородческая, даже, не может дать детям христианских навыков, а напротив, растит их в бытовых и отчасти даже религиозных навыках и понятиях языческих и иноверных. Посему инородческой школе грамоты нужно дать наибольшую возможность религиозно-воспитательного воздействия на своих питомцев, предоставляя им в этих школах, на первых порах, обучаться на родном наречии». По мнению якутского епископа Мелетия, «проповедник Евангелия должен изучать языческие религии... должен говорить их понятиями... Они [язычники] будут видеть в нем не чуждого человека... но человека, близкого к ним, и учение его, примененное к их понятиям, будет казаться им родным. Проповеднику нужно пользоваться и понятиями тех, которым он хочет возвестить слово истины». Повсеместно создавались миссионерские школы, ставившие своей первейшей задачей внедрить в сознание детей христианские истины, этой же задаче были подчинены проповеди и поучения духовенства, обращенные ко взрослым. Кроме того, «белое и черное духовенство православной церкви, – писал В.Д. Бонч-Бруевич, – старается проникнуть всюду и везде, где только возможно, в самые недра народной жизни – в качестве учителя, фельдшера, проповедника, помощника и печальника в горестях и болезнях».

Помимо официальных деятелей православной церкви были и частные миссионерские организации. Одной из самых больших, широко известных организаций, обладавших значительными средствами, было основанное в 1869 г. в Москве Православное миссионерское общество. Членами его состояли духовные лица, светские люди, члены царской фамилии, великие князья и т. д. Этим подчеркивалось, какое значение придавалось миссионерской деятельности в то время. Не было ни одной стороны жизни аборигенов Сибири и Севера, в которую не пытались бы вникнуть служители христианства. «Великий инквизитор», как называли обер-прокурора святейшего Синода К.П. Победоносцева, в конце XIX в. усиленно внедрял среди духовных служителей основы медицинских знаний. Миссионеры снабжались аптечками, чтобы, оказывая туземцам медицинскую помощь, они могли бы еще глубже, с головой окунуться в жизнь народа. Просветительская, проповедническая, миссионерская деятельность Православной Церкви к концу XIX в. достигла широкого размаха: в 1899 г. Церковью издавалось 86 газет и журналов.

5. Влияние христианства на религиозное сознание народов Сибири

Процесс христианизации народов Сибири продолжался несколько веков. Деятельность миссионеров не прошла бесследно, изменив сами устои религиозного сознания коренных обитателей севера и юга Сибири. Туземцы восприняли ряд положений православия, которые слились с их традиционными религиозными представлениями, наслоились на них, создав причудливую картину религиозного синкретизма. В силу определенных исторических условий наиболее полно христианство было воспринято теми народностями, которые помимо официального вероучения непосредственно испытали на себе влияние русских переселенцев. Крестьяне приносили с собой на сибирскую землю новые средства и способы агротехники, ремесла, а вместе с тем и православное вероучение. Заимствуя культуру земледелия, аборигены Сибири переходили к оседлости, перенимали крестьянский образ жизни, бытовые традиции, христианство – на его обыденном (народном) уровне. Этому способствовали также смешанные браки. Трудовой опыт русских земледельцев со всеми его религиозными атрибутами постепенно усваивался народами Сибири. Таким образом, та часть коренного населения Сибири и Севера, которая жила бок о бок с русскими переселенцами, больше приобщалась к православию. Это южные группы манси, хантов, кеты, забайкальские эвенки, южные группы якутов, западные буряты, алтайцы, хакасы, некоторые группы народов Амура и др. В меньшей мере христианство было воспринято теми народами, которые не соприкасались с русскими непосредственно, не испытали прямого влияния на свои хозяйственные занятия, быт, культуру. К таким народам относится значительная часть кочевых ненцев, нганасаны, северные группы эвенов, эвенков, чукчи, коряки и некоторые другие. Результаты деятельности миссионеров были здесь менее заметны и ощутимы. Однако и здесь имела место ассимиляция населением некоторых христианских догм и представлений, и в первую очередь тех, которые по своей мифологической форме были доступны восприятию аборигенов.

Некоторые народности Сибири, Севера и Дальнего Востока после включения территорий их проживания в состав многонационального государства в значительной мере утратили свою этническую самобытность, лишившись основ традиционного религиозного сознания. К таким народностям относятся ительмены, алеуты, оседлые чуванцы и ряд других.

Следовательно, влияние христианства на религиозное сознание народностей Сибири, Севера и Дальнего Востока было неравномерным. Отсюда известная пестрота в религиозных представлениях даже среди представителей одной и той же народности, например, северных и южных групп манси, хантов, ненцев, эвенков и эвенов.

Заключение

В данной работе была проведена поверхностная характеристика изучаемого вопроса. Это обусловлено как недостаточной исследованностью данного вопроса специалистами, так и спецификой той формы научной работы, в рамках которой этот вопрос освещался.

В заключении, на мой взгляд, следует указать наиболее особенные, специфичные черты процесса христианизации Сибири.

Прежде всего, необходимо отметить, что процесс христианизации происходил на фоне смешения разных культур, т.е. при взаимопроникновении культур русской и местного населения. Так, например, отмечается большое сходство быта у переселившихся казаков и у аборигенов, в частности, якутов. Казаки и якуты доверяли и помогали друг другу. Якуты помогали им в охоте и рыболовстве. Когда казакам по делам службы приходилось отлучаться на длительный срок, они передавали соседям якутам на сохранение свой скот. Многие местные жители, принявшие христианство, сами становились служилыми людьми, у них появлялись общие интересы с русскими переселенцами, формировался близкий образ жизни.

Другой чертой рассмотренного процесса являлись смешанные браки пришлых с туземками, как крещеными, так и оставшимися в язычестве. Эти браки иногда приобретали массовый характер. Следует иметь в виду, что Церковь относилась к этой практике с большим неодобрением. В первой половине XVII в. духовные власти высказывали беспокойство по поводу того, что русские люди «с татарскими женами смешиваются … а иные живут с татарками некрещеными как есть с своими женами и детей приживают». И хотя Церковь считала, что такие браки подрывают положение православия, но все же в какой-то мере они способствовали укреплению позиций христианства.

Одной из особенностей христианизации Сибири являлся тот факт, что православные праздники начали здесь «смешиваться» с праздниками коренных народов Сибири. Кроме того, при сохранении шаманских верований и принятии нового вероучения широко имел место синкретизм в виде двоеверия.

Можно подытожить, что процесс христианизации Сибири был длительным, неоднородным по срокам и степени интенсивности воздействия идей вероучения на туземцев в различных регионах, и потому оказал различное влияние на народности, населявшие Сибирь. В то же время нужно отметить огромное значение, которое имело это явление для просвещения местных народов, для их приобщения идеям мировой культуры, улучшения быта, оздоровления и включения в число последователей крупнейшей мировой религии.

Процесс христианизации народов Сибири не только облегчил включение и адаптацию этого региона в составе России, но и являлся естественным неизбежным процессом, сопровождавшим взаимодействие двух различных культур.

Список литературы

ПСРЛ (Полное собрание русских летописей). Т. II. М., 1962. С. 222-223.

Массон В.М. Великий Шелковый путь как инструмент экономической и интеллектуальной интеграции // Формирование и развитие трасс Великого Шелкового пути в Центральной Азии в древности и средневековье. Ташкент, 1990.

Мамлеева Л.А. Становление Великого шелкового пути в системе трансцивилизационного взаимодействия народов Евразии // Vita Antiqua, 1999. C . 53-61.

Зольникова Н.Д. Ранние русские известия об Урале и Зауралье. Строгановы и продвижение к Уралу в 1550-1560-х г.г. Омск, http://frontiers.nsc.ru/article.php?id=1

Бахрушин С.В. Путь в Сибирь в XVI-XVII вв. // Научные труды. Т. III. Ч. I. М., 1955. С. 81.

Могильников В.А. Обменно-торговые связи Руси и Югры в XI-XV веках // Тобольский хронограф. Вып. IV. Екатеринбург, 2004. С. 120.

Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Под ред. А.Н. Насонова. М., 1950. С. 40-41.

Карачаров К.Г. Христианский крест и славянский нож X-XI вв. из окрестностей Сургута // Русские старожилы. М-лы Сибирского симпозиума III-го "Культурное наследие народов Западной Сибири". Тобольск-Омск, 2000

Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири (вторая половина XIX – начало XX в.) Л.: Наука, 1979, С. 226.

Олех Л. Г. История Сибири: Учебное пособие. – М: ИНФРА-М, 2001. 314 с.

История Сибири. С древнейших времен и до наших дней, в 5-ти томах (Гл. ред.: Окладников А.П.). М.: СО АН СССР. Отд-ние ист. Наук, 1965. – Т. II. Сибирь в составе феодальной России.

Гладышевский А.Н. К истории христианства в Хакасии, 2004.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта

Глава десятая